Принять участие в конкурсе могут все желающие (исключение составляет ранг нукенин), а не только пользователи, успевшие оставить заявку в теме «О возможных конкурсах».
Правила
- Конкурс анонимен с целью непредвзятого голосования.
- Приём конкурсных работ: с 15 июля по 31 июля 2010 года включительно. Все фанфики, принятые на конкурс, будут размещены в данной теме 1 августа.
- Голосование: с 1 августа по 12 августа 2010 года включительно.
- Запрещено: размещать где-либо свои работы до окончания конкурса и сообщать кому-либо, какой именно из конкурсных фиков принадлежит Вам; голосовать за собственную работу (за работы других авторов голосовать не запрещается).
- Участвовать могут все пользователи (за исключением нукенинов) независимо от даты регистрации на сайте, голосовать – пользователи со «стажем» более месяца относительно даты начала голосования.
- Во избежание конфликтов и неуместного флуда голосование проводится путём отправки ЛС с номером и названием понравившегося фанфика организатору конкурса.
- Принимая участие в конкурсе, Вы соглашаетесь с вышеизложенными правилами без каких-либо претензий к организатору.
Задание и требования к работе
- Необходимо написать фанфик, соответствующий требованиям, представленным ниже.
- Основное условие: фанфик должен представлять собой POV (Point Of View) – повествование от лица выбранного персонажа.
- Минимальный объём: 50 предложений, оканчивающихся на точку (именно на точку для того, чтобы считать было удобнее). Максимальный объём не ограничен, но работа должна быть законченной.
- Фанфик должен быть написан грамотно или хотя бы отредактирован с помощью Microsoft Word. Работы с обилием опечаток, отсутствием пробелов после знаков препинания и прочими «ляпами» допущены на конкурс не будут.
- Персонаж, от лица которого ведётся рассказ: представитель «старшего поколения». Проще говоря, любой герой, которому за двадцать на момент событий, происходящих в манге (ну или было бы за двадцать, если бы не погиб раньше – Минато, Кушина, Обито, Дан и др.). Если сомневаетесь в том, попадает или нет выбранный Вами персонаж в указанную возрастную категорию, уточните у организатора конкурса.
- Остальные персонажи и пейринги: на выбор автора.
- Жанр: любой.
- У фанфика должна быть полноценная шапка, оформленная в соответствии с правилами сайта.
- Выполнив задание, отправьте мне фик на e-mail (yozhik@aviel.ru) в виде прикреплённого к письму файла с расширением *.doc, *.docx или *.rtf. Об отправке сообщите в ЛС.
- Пользователи, уличённые в плагиате, получат бессрочный бан. Работа должна принадлежать Вам и быть написана в течение времени, отведённого на конкурс.
При несоблюдениихотя бы одного из условий фанфик не будет допущен на конкурс. О том, принят или нет Ваш фик, я сообщу сразу после его проверки на соответствие требованиям.
Все возникшие вопросы можно задать мне в ЛС. Удачи! ^^
Фанфик 1 – Последний сон
Название: Последний сон
Жанр: POV (point of view)
Персонажи: Итачи, Саске, Наруто, Кисаме, девушка Итачи, мать Итачи.
Рейтинг: PG-13 (T)
Статус: закончен
Дисклеймор: герои и вселенная принадлежат Масаши Кишимото
Краткое содержание: Жизнь Итачи Учихи могла быть совсем другой.
***
….-Итачи! - Женский крик не доходил до сознания обладателя имени, который с суровым выражением лица склонился над исписанным листком бумаги.
Я запоздало обернулся и уже открыл было рот, чтобы крикнуть в ответ стандартное “что”, но никто вторично не позвал меня. Выжидающе посидел несколько секунд, но крика не повторилось. Скорее всего, показалось. Распустил конский хвост из черных как смоль волос, сняв простенькую резинку, и задумчиво почесал в затылке. Пора серьезно браться за работу. Как же мне написать эту сцену, чтобы получилось правдоподобно и не перестараться с эротикой? Я посмотрел в книгу с кричащим названием “Вы еще не писатель?!” и свел брови, впервые осознавая свою бездарность. Все так понятно расписано и разбито на этапы, а у меня какая-то ерунда получается! Ну, ничего, мы упорством всего добьемся…. Вон Наруто с Разенганом всю неделю мучается и никаких результатов, до сих пор шарик с водой лопнуть не может, но у парня большое будущее. Это так раздражает, когда ничего не получается! Отложил в сторону карандаш, чтобы не сломать его от злости, и с тяжелым вздохом взял в руки книгу Джирайи-сама. Вот как у него это получается? Все герои такие живые и яркие, запоминающиеся, а сцены… эх, такое ощущение, будто я сам поучаствовал в парочке оргий с теми полногрудыми красотками, которых он описывает…
-Итачи, - нежный и до боли знакомый голос произнес мое имя, разорвав тишину.
В области сердца вдруг вспыхнул фейерверк, яркими вспышками озаривший душу и окрасивший ее в разные цвета. Я со спокойным выражением лица обернулся, чтобы посмотреть на того, кто так старательно заставляет мое сердце бешено биться лишь от одного взгляда.
Иен стояла, прислонившись спиной к двери, скрестив руки на груди. Сегодня Иен предпочла стандартной одежде члена АНБУ обычные брюки и облегающую майку-сетку. Взгляд ее серых глаз пронзал меня. Помимо этой красавицы никто не может вот так открыто смотреть в глазах обладателя мангекю-шарингана, словно боясь потонуть в печали, что живет в сердце Учихи Итачи. Русые волосы ниспадали на хрупкие плечи девушки золотистой волной. Полуулыбка осветила лицо моей любимой, а соблазнительные формы заставили тело содрогнуться в сладкой неге и предвкушения уединения с ней…
-Итачи! – строго сказала мама, которая неожиданно появилась в коридоре. В руках она держала кухонное полотенце, которое висело словно дохлая змея.
-Да? – невинно спросил я, незаметно отодвигаясь дальше от двери. Мама это сила! С ней не поспоришь… А тем более когда в руках полотенце…!
-К тебе такой гость, а ты не спешишь! – взорвалась женщина средних лет новой вспышкой негодования.
-Я задумался, - услышал я свой по-детски невинный голос.
Мужчине сидеть в присутствие стоЯщих дам, просто непростительно. В момент, когда я вставал с пола, ловким движением скинул книги со стола, чтобы никто не узнал о маленьком пристрастии и неудачах гениального Учихи Итачи. Иен, увидев мои манипуляции, беззвучно засмеялась. Но сделав лицо лопатой, чтобы не выдать любимого с головой, повернулась к моей маме и лучезарно улыбнулась, как могла только она. Порой я задумываюсь над тем, что это одна из ее тайных техник, безотказно действующих на всех.
-Ничего страшного. Я думаю, он просто очень устал после очередной миссии, - мягко проговорила девушка и захлопала густыми ресницами, подтверждая свои слова.
Мама поддалась чарам Иен, и тоже улыбнулась в ответ, мгновенно помолодев лет на десять. И снова сработало! Как у нее это получается?
-Долго не рассиживайтесь, скоро ужин, - торопливо сказала мама, уже собираясь уходить.
-Ой. Я думаю, мне…, - начала вдруг девушка, смущенно отводя глаза в сторону и покраснев как спелый помидор.
-Никаких но, - со всей строгостью проговорил я, но тут же улыбнулся. За все эти месяцы, что мы вместе, я улыбаюсь больше, чем за все предыдущие годы. Больше ничего и не нужно, я и так счастлив, как идиот!
Мама принюхалась и поняла, что, похоже, что-то горит и быстро убежала в кухню, спасать главное блюдо ужина. В этот же момент домой пришел отец, хлопнув дверью. Как всегда разделся, скинул сандали и прошел на кухню, и… Но все звуки тут же заглохли, как только Иен закрыла двери у себя за спиной.
Она не торопилась приближаться. На щеках у нее играл румянец, будто у девушки была сильная лихорадка. Иен покусывала свои пухленькие губки и вдруг опустила глаза в пол, не желая на меня смотреть. Все ее тело била мелкая дрожь.
-Что с тобой? – я подался вперед, чтобы обнять Иен, но она выставила вперед руку.
-Я…. – Девушка подняла глаза, в которых стояли слезы. Еще секунда и она расплачется, и я не знаю причины. Слезинка соскользнула с уголка глаза и поспешила сбежать по щеке, оставляя мокрый след.
Больше не нужно слов, Иен. Даже эти слезы рвали мне сердце на части, что уж говорить о словах, что она хочет произнести. Девушка уткнулась в мускулистую грудь, не переставая плакать. Я обнял ее крепко, но бережно. Зарылся лицом в пышные локоны, которые сладко пахли малиной, хотя Иен божилась, что не пользуется духами.
-Сегодня..во сне…я видела, - сквозь слезы произнесла она сбивающимся голосом, - что ты вырезал весь клан Учиха, тебя отвергла деревня…. и ты вступил в какую-то организацию, где все мужчины ходят в женских платьях с красными облаками и красят ногти черным лаком… - Прежде чем сказать главную новость, Иен сделала глубокий вдох, - и потом тебя убил Саске. О, Итачи….!
Девушка, закончив рассказ, снова уткнулась в мою грудь. Я не верил снам. Я верю лишь в то, что вижу в реальности, но ее слова могли напугать кого угодно. Как только дыхание Иен стало ровнее, я взял девушку за подбородок и приподнял его так, чтобы наши глаза встретились. Милое личико Иен покраснело от слез, но оно стало только милее от этого. Я был безоружен перед серо-зелеными глазами, принадлежавшими моей любимой.
-Итачи…, - начала она, но я положил Иен палец на губы, запрещая говорить.
Все произошло настолько стремительно, будто влечение, возникшее между нами с самой первой встречи, вспыхнуло с новой силой. Я притянул девушку к себе, не стесняясь в движениях. Ее шелковые губы робко коснулись моих, но уже через несколько секунд они страстно впивались, послушно двигаясь заданному такту желания. Поцелуй был похож на стремительный бег с препятствиями, когда следом бегут бешеные собаки и не возможно остановится, даже если очень надо. Тоненькие ручки Иен обвили мою шею…
Я только начал наслаждаться моментом, как дверь без предупреждения распахнулась. Саске стоял в проеме и смотрел на нашу парочку, прильнувшую друг к другу, широко открытыми глазами. Выражение лица младшего брата поменялось со скучающего на изумленно-ревнивое. Как это так его любимый старший братик все свое внимание уделяет какой-то девчонке…?! А сам-то как будто не с Сакурой встречается. Помню на прошлой неделе звездная парочка сидела на берегу реки, и они там не рыбу ловили. Это я точно могу сказать…
-Ужин готов? – спросил я, стараясь скрыть улыбку.
Иен испуганно округлила глаза, уподобляясь Саске, и попыталась отодвинуться от меня, но кто же ей позволит это сделать. Я лишь сильнее прижал девушку к себе. Брат уже хотел что-то язвительное заметить, но тут на него навалился парень с кактусообразной прической, едва не свалив на пол.
-Саске, ты куда пропал? – спросил Наруто у посуровевшего младшего Учихи, и без остановки задал вопрос в лоб уже нам с Иен, не пытаясь обдумать его содержание, - а че это вы тут делаете?
Голубенькие глазки сузились от пошлой мысли, промелькнувшей в пустой голове.
-Ничего Наруто, - улыбнулся я, тихо посмеиваясь над этой чумовой парочкой.
Не проходило ни дня в Конохе, чтобы они драку не устроили, но все равно вместе до сих пор. Даже подозрительно как-то... Надо будет потом с Саске на эту тему поговорить, а то мало ли что…. Боюсь, что Сакура окажется лишь прикрытием, а самом деле эти двое… Я мотнул головой, отгоняя голубые мысли. – Пора ужинать, а то мама будет опять ругаться.
Обогнув Саске и Наруто, которые подозрительно провожали нашу парочку взглядом, и невзначай сказал, когда мы уже достаточно удалились от них:
- Кто последний, тот моет посуду!....
….-Итачи! – Кисаме уже практически кричал мне на ухо, когда я медленно открыл глаза.
-Я слышу, - мой голос был лишен каких-либо эмоций.
-Саске вот-вот будет здесь…, - проговорил напарник, отходя от каменного трона.
-Я понял, - поспешил перебить, чтобы не теребить свои и без того слабые нервы.
Акулообразный мужчина внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, хотя думаю, за столько лет нашего общения он научился читать даже малейшие изменения спокойного лица Учихи Итачи.
-Я пошел. Как договорились. – Впервые я увидел, что мой напарник обеспокоен, но это чувство тут же исчезло за привычной ухмылкой Кисаме.
Он закинул на плечо Самехаду и отвернулся, готовясь вот-вот уйти, но неожиданно остановился и, будто ни к кому не обращаясь, сказал: “Останься в живых”. Я ничего не могу обещать тебе, Кисаме. Ничего. В тот момент, когда Каратель Скрытого Тумана исчез в темноте коридора, я закашлял, отплевывая кровь в ладонь. Просачиваясь сквозь пальцы, часть попала на пол красными бусинками, отражавшими свет факелов на стене. Так мало времени осталось…. Как только приступ утих, оставив после себя железистый привкус во рту, я откинулся на спинку каменного кресла и посмотрел на потолок.
Сны мне сняться редко, но этот был особенным. Он стал тем лучиком света во мраке будней, который поглотили меня после ухода из Конохи. Сон был так необходим исстрадавшейся душе, чтобы на мгновение забыть о том, что я сделал и увидеть мир, о котором я теперь могу лишь мечтать…
Фанфик 2 – Все страхи оказались ложью
Название: Все страхи оказались ложью
Дисклеймер: Масаси Кисимото
Жанр: POV, Romance, Angst
Персонажи: Асума, Куренай
Пейринг: Асума/Куренай
Рейтинг: PG
Предупреждение: возможен ОСС, AU, ER (Established Relationship)
Статус: закончен
Описание (англ. summary): Куренай боялась сообщить одну важную новость, но всё вышло не так как она ожидала…
***
Рассвет. Небо только-только начало светлеть. Первые лучи солнца окрасили небольшой участок земли в золотистый цвет. Из-за этой игры света парк приобрёл новые красочные оттенки. Я шла вдоль аллей городского парка и наслаждалась прекрасными пейзажами, которые успокаивали мою душу и тело, ведь я шла навстречу к тебе, чтобы сообщить одну новость. Впереди я увидела знакомые очертания знакомой фигуры и ускорила шаг. Из-за этого мои длинные волосы цвета ночи стали развеваться.
- Эй, Асума! – крикнула я.
- Доброе утро, милая. Я очень рад тебя видеть, но зачем ты выбрала такое раннее время для встречи? – удивился мой жених – Сарутоби Асума.
- Я хотела с тобой поговорить один на один, чтобы нам никто не мешал. Но дома обстановка какая-то не такая, поэтому я и выбрала парк. – Я подошла к любимому и быстро поцеловала его в губы.
- Ясно. Так рассказывай уже свою новость, Куренай.
А именно так меня звали и зовут. Тогда и сейчас у меня была совсем обычная внешность. Чёрные, средней длины волосы обрамляли моё бледное лицо, фигура была спортивная, но было одно но…Мои глаза они были красного, даже кровавого цвета, что не обычно в наше время. Мой жених же обладал тёмными волосами цвета пепла и карими глазами.
Пока я набиралась храбрости сказать ему о том, что беременна, он вытащил из пачки, которую всегда носит с собой, сигарету и закурил.
- Фу, убери эту сигарету. Я сколько раз уже говорила тебе, что ненавижу, когда кто-то, а в особенности ты курит. – Я сморщила нос и отвернулась.
- Извини, но я уже не могу избавиться от этой привычки. – Вздохнул Асума.
- Тем более, курение может навредить нашему малышу. – Выпалила я. В этот момент во мне бушевало море эмоций…Страх, волнение, решительность…
- Ты беременна?
- Да. – Твёрдо ответила я.
- Это же прекрасно. Значит, что я скоро стану папой.
- Ну, не скоро, только через восемь месяцев.
- Все равно. Я так счастлив, что скоро нас станет больше. – В порыве радости мой возлюбленный обнял меня так крепко, что мне стало больно.
- Отпусти…Мне больно.
- Ой, извини. Как ты себя чувствуешь? Пошли, я провожу тебя до дома.
- Чувствую я себе превосходно, но до дома проводи, – я улыбнулась ему своей самой искренней улыбкой. – Знаешь, я боялась, что ты разозлишься на меня, что заставишь сделать аборт. Но в тоже время я чувствовала некую решимость. Если бы ты даже бросил меня после такой новости и уговаривал бы сделать аборт, я бы отказала и продолжила вынашивать нашего ребёнка. Когда ты сказал, что счастлив, на меня накатила волна облегчения. И прости меня…
- За что? – Всё это время Асума внимательно слушал её.
- За то, что я засомневалась в тебе.
- Ладно, ничего. Но всё, что ты думала про то, что я разозлюсь и такое прочее. Это была полнейшая чушь. Я тебя никогда не оставлю.
И сказав это, он осторожно приобнял меня за талию, и мы пошли вдоль парка до моего дома. А всё это время птицы пели нам вслед, и солнце пригрело меня своими тёплыми и нежными лучами, так же, как человек, шедший со мной рядом…Так же как мой Асума.
Фанфик 3 – Синева
Название: Синева
Фэндом: «Наруто»
Жанр: angst, POV
Персонажи: Минато, Какаши, Рин
Пейринг: Какаши/Рин
Рейтинг: PG-15
Краткое содержание: «Спасти друга или выполнить миссию?..»
Размещение: Запрещено! Где надо, сама размещу.
Саундтрек: «Determination»
***
Случается, что я ставлю под сомнение существование самых разумеющих вещей.
Не представляю, на каких силах смог добраться до деревни. До последнего момента, как оставшимся своим единственным глазом разглядел силуэты родного селения, верил: Конохи нет на прежнем месте. Как что-то – деревня, люди, знакомые места – могут сохраниться?! Но она стояла на прежнем месте, мы же стольким пожертвовали ради ее сохранности и неподвижности. Остался даже я… Это злило яростней всего.
Сэнсэй шел впереди, Рин, поравнявшись со мною, была рядом. Никто не смел проронить ни слова, никто не жаловался на усталость, никто не раздражал меня, заявляя, что одолеет и превзойдет с пробуждением шарингана. Никто.
Звуки медленно, больше забирая тепло, тлели с последними отблесками огромного оранжевого солнца. От пыльной выгоревшей земли подбиралась вечерняя мерзлота. Когда мы спускались к родному селению с небольшого холма, я подметил, что это первый случай возвращения без Обито…
Раньше мы всегда прибывали домой всей командой. Это подлое «раньше» рассеивается на заре туманом, а «мы» приобретает истинный смысл, но нет в нем более нужды.
Рин и сама идет на последних силах. Эти ничтожества из Камня посмели пытать ее, выбивая информацию о нашем задании. Она старается шагать в такт мне, держась рядом. И уже, кажется, не разобрать: хочу ли я оттолкнуть ее от себя, разорвать утешения и заверения, что моей вины нет, или больше всего желаю ухватиться за светлый луч прошлой жизни – обнять ее, зажмуриться. И, спрятавшись от болезненно-слепящего света, умолять Рин исцелить меня. Пусть она лишит меня всех чувств, чтобы был прежним пустым инструментом.
Всё, что угодно, Рин, только бы мне не пришлось оголенными нервами пережить эту ночь одному.
Физических сил нет совершенно, иду, смотря в пыльную утоптанную землю. Грязно-желтый цвет сливается с унылым небом, опустившимся едва ли не на головы. Так низко.
Рин приглушенно всхлипывает, шмыгая носом. Я не удивляюсь, даже не поднимаю голову, чтобы взглянуть: всё равно в глазах увижу только крохотный отголосок своих чувств. Это отныне мое Зеркало.
Но когда она нерешительно берет меня за руку, обнаруживаю, насколько мои пальцы заледенели. Отчего ж познается новый полуразрушенный в истоках мир в сравнении с Рин, как с образцом прежней, давно прошедшей жизни. Рука, вся в ссадинах и мелких царапинах, дрожит, но я крепче сжимаю ее пальцы, как утопающий хватается за соломинку.
- Боже!.. - глаза распахнулись, она хрипло втягивает ртом воздух. Тонкая пленка, скрывающая ее муку, прорывается. Слезы, уже не сдерживаемые более, бегут по оцапарапанным щекам.
- Неужели это произошло?.. - речь рваная, что и небо, затянутое тучами с мелкими прорезями.
Она всегда тянулась ко мне, смущалась, смотря в сторону. Раньше я не обнимал Рин, не позволял обнимать себя. К чему все эти проявления нежности и глупой сентиментальности? Но сейчас она плачет, оплакивает Обито сполна и за себя, и за меня. Странно это было – ощущать Рин продолжением себя. Она тянет меня остановиться.
Резко хватаю содрогающиеся в неслышных рыданиях плечи и обнимаю. Нет места сентиментальности, но если не выплеснуть, не растратить на что-то жгучий огонь – не важно на что – то мир взорвется во второй раз. Карие глаза всё так же широко распахнуты, горячие слезы, одна за другой падающие на мое перевязанное плечо, прожигают меня до разделения костей. Я крепко прижимаю плачущую Рин к себе, отстраненно глажу вдоль спины. Остро чувствую, как она мелко дрожит, а пальцы безвольно вцепляются в мой жилет. Прижавшись лбом к моему плечу, неверующе качает головой и невнятно бормочет, отрицая смерть Обито. Еще не сложилось четкое восприятие случившегося.
- Всё, Рин, не плачь. Тсс… - мне кажется, или я правда покачиваюсь, убаюкивая ее, как младенца?
Знаю, горе требует омовения слезами: станет легче, если она выплачется. Но мне очень не хочется видеть и слышать: это будет еще более обвинять меня в трагедии.
Со смерти Учихи Обито прошло четыре часа вечности, превращающей жизнь в бесцветный холод посреди пустыни. Никого. Только растущая вина за его смерть.
- Сэнсэй, Вы идите… я… я останусь с Какаши, - голос Рин был тихим шорохом сорванных листьев, я едва уловил его. Она печально глянула на меня, когда мы остановились у моего дома.
Он кивнул и, опустив руку на мое плечо, утешительно похлопал:
- Ты только не вини себя, Какаши. Ты ни в чём не виноват. Всё будет хорошо, - улыбнулся, но уже как-то не по-прежнему, через боль.
Внутри потяжелело. Груз тянул тело вниз. Кажется, что он перевесит и я презренно паду на колени. Лучше бы он этого не говорил…
Мучительная вина укоренилась, переплелась, как заросли, и уже ничто не вырвет из этих силков. Я – виноват… только я.
Минато-сэнсэй, вероятно, ожидает моих слов или хотя бы короткого кивка. Мне нечего ответить на подобные ложные заверения, на эту фальшь. Я не собираюсь даже кивать, разворачиваюсь и поднимаюсь по ступеням домой. Только тогда сэнсэй убирает непомогающую руку утешения.
За спиной раздаются поспешные шаги Рин, поднимающейся следом.
- Позаботься о нем, Рин… - шепнул на ухо Минато – каким образом я уловил эти слова? - Первые дни – самые тяжелые.
Оказавшись дома, в первые минуты я просто-напросто не имел представления, что делать. Стены теми массивными камнями давили сбоку, сверху – отовсюду. С виду сохранял спокойствие, нерушимое, но внутри всё кипело, и дыхание содрогалось разрушенной землей. Той, что стойко претерпела удары обвала, похоронившего Обито. Дышать стало еще сложней: вдох выходил рваными порциями, и всё чудилось, что воздуха мало; выдох мерзкой дрожью оставлял на плечах сырость.
Вечерний полумрак, объединившись с вязкой, как болотная тина, тишиной, затягивали меня, больше убеждали в моей вине. Абсолютной, бесповоротной.
Рин включила свет и легонько коснулась моего плеча. Я не просил ее оставаться в доме со мною, не высказывал, что нуждаюсь в прикосновениях, ободрении как никогда. И, конечно же, я не произнесу вслух ей благодарность, потому что, думаю, станет только хуже. Нам обоим. Пусть всё будет в спокойном молчании.
Зеркало в ванной комнате запотело полностью так, что свое отражение я видел размыто-нечетко. Пелена водяных капель потертой завесой повисла на нем. Наконец я смог смыть с себя пыль и грязь с проклятого задания. Попытался согнать горячей водой дикую усталость. Прислонившись спиной к влажному кафелю душевой, подставляю лицо мелким брызгам. Сожалею: вода не омывает память.
Не разглядеть никак: высокий потолок смазан, как картина с пролитой на холст водой. У Обито было плохое зрение. Теперь оно будет таковым и у меня? Наполовину?..
Я боюсь прикасаться ко всё еще болящему пересаженному глазу. Вся левая часть лица ноет тупой болью, словно покрыта синяками от ударов деревянного боккена. Не решаюсь даже на малость – прикрыть любое веко и проверить, практически не видит только глаз Обито или же мой тоже.
Опять тишина: набалдашник повернут, последние капли падают с лейки, разбиваясь о пол душевой. Белая футболка, темные шорты – наши вещи, что мы носим на миссиях, высыхают на балконе. Рин давно спит.
Густо запотевшее зеркало напоминает туман в стране Воды. Понимая неизбежность и абсурдность желания никогда не видеть своего лица, я с силой вытираю покрытое испариной стекло…
Щеку, а вместе с ней верхнее и нижнее веко левого глаза резало заточенным скальпелем. Под кожу вогнали добела раскаленную проволоку. Мой ужас, запертая паника выплескивается физической болью. Настолько сильной, что гудит голова.
От увиденного зрелища я содрогнулся, а желудок сжался. Опухшая левая часть лица. Местами красная с кровоподтеками, местами синюшная, словно с застывшей кровью. Полностью красный глаз шарингана с запятыми, так похожими на загнутое жало пчелы. И длинный порез от брови до щеки, оставленный врагом, сцеплял колючей проволокой две части кожи. Неровный, рваный, распухший по всей длине. Глаз, принадлежавший Обито… Этому нытику, плаксе, бездарью и лентяю, посмевшему умереть!
Скользкими щупальцами отвращение оцепляет и тело, и разум. Воздуха в душевой не хватает, только клубы тяжелого пара расширяются в горле.
- Исчезни!!! - в обжигающем стены исступлении выкрикиваю я.
Но липкий страх от кроваво-красного глаза не проходит, ведь я всё еще вижу свое искаженное кровоподтеками лицо, чувствую боль в глазнице. Во мне, в мелких сосудах течет кровь Учихи Обито…
Меня одолевает ужас – тошнотный, панический, как от вида лужи крови в спальне отца много-много лет, вечность назад.
Бью кулаками по зеркалу, разбивая вдребезги. Острые осколки, подобно песку, крошатся, падая на пол.
Я уже не сдерживаюсь – при всём желании не сумею. Безумие, попытки искупления ошибки срывают с петель бурю во мне. Пространство теряется, остается только время, расширяющееся с секундами, и заполняющая его боль. Колени внезапно режет, хруст стекла – всё же я пал и физически, а не только душевно. Тьма – значит, я закрыл свет от себя руками, может, только зажмурился?..
Во мне – частичка Обито, того, кто уже умер, но его глаз – в моей глазнице. Опять животный ужас, осязаемый в те минуты, они повторяются и повторяются.
- Забери!!! Забери обратно! - слова сами мечом прорубают дорогу сквозь полуразрушенную стену, которую я так долго строил. Стены. Одна за другой. Ничто: ни тело, ни сердце – не подотчетно. Я больше так не могу…
Ни к чему шаринган, за которым охотятся все и вся, ни к чему мне всё это. Пусть уйдет эта боль, телесные воспоминания, и этот бездарь Обито будет жив. Пусть!
Я слышу, как Рин бьет в запертую дверь, уже отчаянно со слезами выкрикивает мое имя. Обхватив голову руками, едва не царапаю лицо, отныне носящее его глаз – единственный живой кусок плоти Учихи Обито.
- Какаши! Открой! Пожалуйста… - срывающимся хрипом умоляет Рин. Там, за дверью, она оседает на пол, глотая рыдания. Стуки не прерываются ни на секунду.
- Уйди, Рин. Уйди.
Почему она рыдает, так захлебываясь общим горем? «Плачьте с плачущими», - гласит притча.
Рин разбита моим состоянием, страданиями, что я пытаюсь вынести один. В побуждении избавить меня от этого помешательства больше плачет за меня, чем за саму смерть Обито. Нам обоим больно, по-разному, но двоим, так почему я заставляю окроплять горе поодиночке?
Я действительно не знаю, кто отпер эту дверь.
Рин птицей, защищающей птенцов, бросается ко мне, накрывает руками-крыльями. Я крепко цепляюсь за ее руку. Она, прижав к себе, тихо плачет, гладя меня по мокрым волосам. Обнимаю единственную оставшуюся часть неизвестного мира как можно сильнее, потому что захлебнусь, утону один. Если же буду держаться Рин, боль можно попытаться разделить на двоих, пережить вместе.
- Успокойся… я с тобой. Вместе мы справимся, - она так и обнимала меня, ни на вздох не отпуская.
Мы не двигались, дышали в такт, пока не отпустило, не стало легче.
Боль никуда не ушла, еще очень, очень долго не отступит ни на шаг. Но она перестала разрывать меня изнутри, сжигать в мыслях. С тягучим паром выползла недобитым зверем из ванной, затаившись на время. Не открывая глаз, утыкаюсь лицом в плечо Рин. Теперь нас только двое, мы предоставлены друг другу. Я и не представлял, что будет так… безвыходно. Как в пустой запертой комнате с сужающимися стенами. Первые дни, действительно, будут самыми трудными.
Фанфик 4 – Я буду жить
Название: Я буду жить
Жанр: POV, Drama, Romance
Персонажи: Цунаде, упоминаются: Наваки, Дан, Джирайя, Шизуне
Рейтинг: PG
Статус: закончен
Дисклеймер: герои и вселенная принадлежат Кишимото Масаши
Заметки: возможен ООС
Размещение: только с моего разрешения
Краткое содержание: Ты потеряла людей, которых любила, и на душе теперь серо и тускло, как в дождливый день. Но на смену дождю всегда приходит солнце…
***
Дождь. Снова идет дождь. Он льет как из ведра уже третий день и, похоже, совсем не собирается прекращаться. Оно и понятно – в Коноху пришла поздняя осень со своими сопровождающими: дождями, холодными ветрами и сыростью.
Я стою возле окна и смотрю на тяжелые тучи, заволакивающие все небо, до самого горизонта. Шизуне убежала в госпиталь, поэтому меня никто не одергивает яростным криком о том, что работы еще вагон и маленькая тележка. Как же редко выдается такая свободная минутка, чтобы можно было просто расслабиться и немного отдохнуть. Вот только что-то сегодня не отдыхается… Или это погода так на меня действует? В голову лезут абсолютно не нужные там мысли, и образы из далекого и не очень прошлого снова всплывают, заставляя сердце сжиматься от боли. С тех пор как погиб Джирайя, эта боль затаилась внутри, свернувшись в клубок, как змея, и периодически жалит, разнося по телу яд, с которым я – лучший ниндзя-медик Конохи – не могу справиться.
Ксо! Да что со мной такое? Впору волком выть, только луны и не хватает для довершения картины…
Я помотала головой и, в надежде на то, что мой собственный голос придаст мне сил, произнесла вслух:
- Все в порядке, я справлюсь.
Но, черт возьми, как это легко на словах и как трудно воплотить сказанное в жизнь… Да и зачем она вообще нужна, такая жизнь? Может, было бы лучше, если бы я погибла тогда, несколько месяцев назад, когда Пейн напал на нашу деревню? Почему я выжила? И для чего я живу сейчас?..
Стоп! Что за мысли, черт меня подери?
Нет, так нельзя, я же Хокаге, а веду себя как маленькая глупая девчонка. Но иногда так хочется почувствовать себя ребенком, который не знает, что такое отчаяние и боль, который с радостью встречает каждый новый день, не задумываясь о том, что этот день может принести ему горе. Однако, к сожалению, в мире шиноби это невозможно. Здесь почти каждый ребенок знает, что такое смерть и потери, и учится жить с этим, как бы тяжело ему не было. Ведь быть шиноби значит практически каждый день балансировать на грани жизни и смерти, и далеко не всегда жизнь перетягивает тебя на свою сторону…
Далекий раскат грома вернул меня к реальности. Да, нечасто я ударяюсь в философию… Ксо, во всем виноват этот проклятый дождь, ненавижу его, он всегда выбивает меня из колеи. И я ничего не могу с этим поделать… ничего…
Забравшись на подоконник, я села и прислонилась лбом к стеклу – оно приятно холодило, успокаивая. По его обратной стороне стучали капельки, стекая вниз и оставляя длинные дорожки. Этот мерный стук постепенно убаюкивал меня, и, поддавшись желанию, я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза.
«Цунаде… Цунаде!»
Мне казалось, что прошло всего несколько минут, Шизуне не могла вернуться так быстро, да и зовущий меня голос был мужским, а значит, никак не мог принадлежать моей помощнице. Тогда кто это?
Нехотя приоткрыв один глаз, я не увидела ровным счетом ничего. Сон как рукой сняло – я вскочила и начала оглядываться, пытаясь понять, где оказалась. Но все было тщетно – меня окружал густой, белый, как молоко, туман.
- Цунаде…
Снова тот же голос, он кажется мне знакомым, но этого просто не может быть. Ведь его обладатель мертв. Ксо! Из-за этого проклятого тумана я не могу разглядеть даже свои ноги, что уж говорить о чем-то другом.
- Эй! Есть тут кто-нибудь?! – потеряв терпение, закричала я.
- Цунаде-оне-чан, - раздался у меня за спиной звонкий детский голос. Я резко повернулась, но опять никого не увидела.
- Прекратите играть со мн… - разозлилась было я, но тут в тумане начали проявляться черты лица. Передо мной стоял задорно улыбающийся мальчик лет двенадцати. – Н…не… не может быть… - прошептала я, разглядывая его и отказываясь верить своим глазам. – Наваки…
- Здравствуй, оне-чан, - улыбнулся он.
- Но… как? Ты же… тебя же убили… Орочимару тогда сказал… - мальчик поднял руку, останавливая меня.
- Оне-чан, я пришел не один, - с этими словами он кивнул куда-то в сторону. Повернувшись, я увидела, как в тумане проступают черты еще одного лица.
- Здравствуй, Цунаде, - улыбнулся мужчина.
- Дан… - выдохнула я, узнавая. Сердце билось, как птица в клетке, при взгляде на человека, которого я когда-то любила. – Но…
- Это еще не все, - опять перебил меня Наваки. – Посмотри сюда, оне-чан.
По моим щекам потекли слезы, но мне было все равно. С замиранием сердца я подняла глаза и посмотрела туда, куда указывал мой братишка.
Белые волосы, торчащие в разные стороны, красные полоски, идущие от глаз, хитрая улыбка…
- Ну, привет, Цунаде, - его голос… этот голос я узнала бы из тысячи, да что там из тысячи – из миллиона, миллиарда голосов. Это он звал меня, это он заставлял мое сердце биться еще быстрее, хотя быстрее уже невозможно, именно этот голос я слышала ночью в своих снах... И его обладатель – человек, которого я люблю. Вот только поняла я это слишком поздно… уже слишком поздно…
- Джирайя! – не осознавая, что делаю, я бросилась к нему, но пролетела мимо – просто прошла сквозь него. Саннин только грустно улыбнулся и покачал головой.
- Извини, Цунаде. То, что ты видишь - только наши души. Ты не можешь до нас дотронуться, как бы ты ни хотела, - так же печально улыбнувшись, произнес Дан.
- Но… почему? Это несправедливо, - слезы потекли еще сильнее, я уже почти не видела лиц самых дорогих мне людей.
- Оне-чан, у нас мало времени, - Наваки подошел ко мне вплотную. – Нас послали рассказать тебе кое-что важное.
- Кое-что важное? – я уже перестала что-либо понимать, забыла, кто я, мне просто хотелось побыть с ними хоть чуточку дольше.
- Цунаде, над Страной Огня сгущаются тучи. Грядет война, какой еще не было в истории. То, что произойдет, несравнимо по разрушениям ни с предыдущими Войнами Шиноби, ни с Войнами Кланов. У вас еще есть шанс предотвратить этот кошмар, и поэтому мы здесь, - Джирайя говорил серьезно и печально. – Если ничего не сделать, погибнет много людей: не важно, шиноби или мирные жители - в живых не оставят никого, даже детей.
- Но кто способен на такую жестокость? – я была поражена – среди всех дайме, которых я знала, не находилось никого, кто мог бы так поступить.
- Мы не знаем. Единственное, что можем тебе сказать: угроза идет из Страны Волн, - тряхнул волосами Дан. – Теперь все в твоих руках, Цунаде… - нежно посмотрел он на меня. – Будь осторожна и знай - мы тебе поможем.
Его черты начали растворяться в тумане.
- Нет! Дан, стой! Подожди!!!
- Нам пора, оне-чан… - улыбнулся Наваки. – Ты воплотила в жизнь мою мечту – ты стала отличным Хокаге. Мне не о чем волноваться. Я люблю тебя, оне-чан.
- Наваки!!! Не уходи!!! – я упала на колени. – Я тоже тебя люблю, мой маленький братик.
- Ну вот и все, Цунаде, - Джирайя подошел ко мне и присел. – Не плачь, мы еще обязательно увидимся – я всегда рядом и буду защищать тебя, днем и ночью, - хитро ухмыльнулся он.
- Заткнись, извращенец, - улыбнулась я сквозь слезы.
- До свидания, Цунаде. Ты справишься, я в этом уверен, поэтому, во что бы то ни стало, живи, Цунаде, живи… - его голос удалялся, исчезая в тумане.
- Джирайя!!! – закричала я и… проснулась. Удивленно оглядевшись, я поняла, что все так же сижу на подоконнике, только за окном уже не идет дождь, а ярко сияет осеннее солнце.
Сон? Неужели это все было сном?..
Я смотрела на детей, с визгом и смехом прыгающих по лужам, и думала: верить ли тому, что мне сказали Дан и Джирайя?
- Цунаде-сама! – в кабинет влетела Шизуне. – Срочное донесение из Страны Волн! Замечено движение их армии и… – взглянув на меня, помощница осеклась. – Цунаде-сама, у вас глаза красные. Что с вами?
- Ничего, Шизуне. Все в порядке, продолжай, - я еще раз взглянула на веселящихся детей. В голове пронеслись слова, сказанные Джирайей на прощание: «Живи, Цунаде, во что бы то ни стало, живи».
Наваки. Дан. Джирайя. Я буду жить. Я буду жить ради того, ради чего вы отдали свою жизнь.
Фанфик 5 – ПосланиеНазвание: Послание
Жанр: Angst
Персонажи: Какаши, Наруто, Саске, Сакура, Сакумо, Минато, Рин
Рейтинг: G
Статус: Закончен
Дисклеймер: герои и вселенная принадлежат Кишимото Масаши
Предупреждения: POV Какаши, Смерть персонажа
***
Шиноби нельзя показывать своих истинных эмоций, поэтому они, как и я, носят маски. Они все что-то скрывают. Но я скрыл больше чем они. Я скрыл свое лицо, надев маску... я ношу ее с похорон отца из-за ненависти, которую испытывал к своему лицу , потому что я не мог спокойно видеть каждый день лицо своего отца в зеркале, ведь я был так похож на него. На предателя. Я до сих пор помню обвинительные слова бабушки, которые она сказала отцу: « Он все взял от тебя! Все! А от нее ничего!»
Свои эмоции я прятал за маской себялюбия, гордости, высокомерия и безразличности. Я ничего не замечал вокруг себя. Я не замечал знаков внимания Рин, и попыток Обито подружиться. Я ненавидел. Ненавидел своего отца, за то, что он завалил важное задание, считая, что жизни его товарищей важнее. Тогда я решил, что буду выполнять все миссии любой ценой…
За это решение я поплатился жизнью Обито. И только тогда я понял, что отец был прав, спасая товарищей, он не хотел испытать боль потери. Он, в отличие от меня, знал, что дороже человеческой жизни ничего нет.
Мне опять пришлось надеть маску безразличия, чтобы скрыть ненависть к себе, за то, что не смог спасти настоящего и единственного друга. За то, что позволил ему отдать свою жизнь за меня.
Через пару лет на деревню напал Девятихвостый. В тот год исчезла Рин и погиб Минато-сенсей. Я возненавидел весь мир, за то, что он внезапно дав дорогих и близких мне людей, так же внезапно их забрал.
Мне вновь пришлось надеть уже знакомую маску. Но на этот раз я не пытался скрыть ненависть. Я хотел скрыть страх. Страх снова найти и потерять близких людей.
Я пытался скрыть испуганного маленького ребенка, который потерялся в самом страшном в мире месте. Я пытался отдалиться от всех, и в то же время искал тех, кто понял бы меня.
Я не мог совладать со своими мыслями, поэтому брал самые опасные задания и сосредотачивался только на их выполнении. Потом я понял, что это было испытание. Мир проверял меня на прочность. Я выстоял, и он дал мне силу. Я понял, что чем больше боишься боли, тем больше ее к себе притягиваешь, поэтому нужно снять все маски.
Я снял маску с эмоций, и многое открыл в себе. Я понял, что нашел друзей, я понял, что есть люди, которые уважают меня самого, а не мою силу. Но я боялся, что кто ни будь, будет испытывать то же, что мои ученики не будут уметь работать в команде, я боялся за них. боялся того, что они потеряют своих друзей, близких, поэтому я настолько усложнил задание с колокольчиками. Я сделал так, чтобы они могли отобрать их, только нападая на меня вместе. Еще я сделал так, чтобы они сразу понимали, что кт- то из них должен чем то пожертвовать ради других, но это поняла лишь одна группа генинов. Наруто. Саске. Сакура. Я вновь обрел дорогих людей и понял, что люблю этих детей. Я был по настоящему счастлив, пока судьба не выкинула еще один фокус. Саске ушел из Конохи. Подсознательно я знал, что так и будет, но не мог подумать, что так скоро. Вскоре и Наруто ушел из деревни, дабы вернуть Саске. Сакуру я не видел где-то полтора года. Близкие мне люди опять начали исчезать из моей жизни.
Но мир показал мне, что он не так жесток, как казалось. Наруто вернулся в деревню, но не один, а вместе с Саске. Все встало на свои места.
Эти строки будут последними, что я написал в своей жизни. Я отправляюсь на миссию, с которой, я уверен, не вернусь. Наруто, Саске, Сакура, поймите, что важнее Жизни ничего нет. Не совершайте моих ошибок.
Хатаке Какаши погиб на миссии.
Его ученики нашли это послание в квартире своего учителя.
На похоронах Хатаке Саске положил в карман формы Какаши клочок бумаги, на котором было написано 3 слова. Каждое из них было написано разным почерком.
Первое слово «Мы», немного коряво написал Наруто. Второе слово «Вас» , мелкими буквами, Саске. А третье «любили», написанное ровным почерком, Сакура.
